Большой Четверг
После Тайной Вечери, на которой Иисус опять пророчески предостерег апостолов о том, что они вот-вот предадут Его, Он вместе с Петром, Иаковом и Иоанном вошел в Гефсиманский сад на склонах Елеонской горы. События Гефсимании, несмотря на их вроде бы несложный сюжет, остаются тайной. Мы не можем заглянуть во внутренний мир Иисуса, нам не постичь безмерности боли и агонии борьбы, буквально обескровливали Его.
Скупые евангельские тексты говорят о «смертельной печали» и «смертельной тревоге», о том, что Иисус «тосковал и тосковал», а его пот был как «капли крови». В богословии было предпринято немало попыток разгадать тайну молитвы Иисуса. Но, как и в других моих кратких комментариях на события страстной недели этого года, я хотел бы посмотреть сегодня на опыт Иисуса, в частности, на гефсиманский апокалипсис Его неустранимой человечности и человечности как ключ к нашему переживанию. Карл Барт не ошибался, когда подчеркивал, что всякая христианская антропология должна опираться на учение о Христе.
Иисус знал об измене Иуды, о том, что иудейские старейшины отдают последние повеления храмовой страже схватить Его. Он сознавал, что самое страшное сражение, начавшееся с Его Рождения, достигает апогея. Ему предстоит претерпеть измену, несправедливый суд, жесточайшие пытки, одиночество и смерть, прежде чем наступит Воскресение. В предчувствии бездны ужаса, которая раскрывалась перед Ним, Он молится Отцу… и просит учеников побыть рядом.
С началом войны мы вошли в нашу Гефсиманию. Мы переживаем трусливую измену и молчание тех, кто не упускал возможности спекулировать о братстве во Христе. Нас охватывают одиночество и отчаяние от ужаса отвратительного насилия, которое испытывают наши невинные соотечественники и друзья. Смертельная грусть окутывает сердца от мыслей о том, что тяжелые времена все еще впереди. И хотя мы безусловно верим, что после Голгофы все-таки наступит Воскресение, что правда и жизнь победят русскую ложь и смерть, сейчас мы здесь, в Гефсимании. В месте плача, скорби и молитв, на которые приходят совсем не те ответы, которых мы ожидали.
В Гефсимании Иисус не ожидал, что ученики будут читать ему лекции по теме прощения и примирения. Ему не требовалось пустое морализаторство и ничтожные призывы к миру, когда над ним уже нависла тень мучений и смерти. Призывы к диалогу или попытки символического примирения как в недавнем перформенсе от римских сценаристов свидетельствуют о радикальном непонимании времени, неспособности разделить наш опыт Гефсимании. Иисус встретится с апостолами в Галилее, у него будет непростой разговор с Петром, и он отправит своих учеников проповедовать Евангелие вплоть до ненавистных римлян, руками которых Он был распят. Но это будет позже. А теперь Он просто просит их разделить с Ним Его боль, побыть рядом.
Без слов и наставлений.
“Цавет танем!” — как говорится, прощаясь, армяне.
Твою боль беру на себя. Печаль твоя во мне.
Лина Костенко
Автор: Роман Соловой
Источник: roman.soloviy