Некоторый человек ехал из Киева в Бучу и попался кадыровцам, которые сняли с него одежды, изранили его, и, оставив едва живым, бросили у дороги, а его жену вытащили за волосы из машины и поволокли в лесопосадку.
Одного бойца оставили охранять избитого. Вдруг убежит! Наклонившись над папой, сидела в оставшейся после дождя луже и плакала его маленькая дочь.
– Можно подложить ему хотя бы что-то под голову? – робко просила она.
– Ничего, не умрет, – отмахивался бородач, отпивая из горлышка трофейный коньяк.
По случаю один священник проезжал тою дорогою и, увидев лежащее на земле недвижимое тело, притормозил.
– Что тут у вас случилось? – сходу спросил он, выйдя из машины. – Я член общественной палаты и начальствующий священник нашего клана.
– Ничего не случилось, – огрызнулся кадыровец. – Тебе какое дело? Поймали вот шайтана, по башке ему дали. Поделом. А будешь заступаться и тебя пристрелим как собаку.
– Нет-нет, мы в политику принципиально не вмешиваемся. Говорю же, священник я. Мы только о любви к ближнему говорим… – В этот момент женщина в посадке пронзительно закричала: – Помоги-и-ите!..
Звук отчаянного вопля повис в воздухе, сильнее заплакала девочка. Священник начал покашливать, пытаясь заглушить ненужные звуки.
–Да ты не парься, начальствующий, – оскалил золотые зубы зеленый человечек, – сказали тебе, что это бандиты. Вот у этого – он кивнул на лежачего мужчину, – нашли запрещенные вещи, 13 айфон, например. Куда это годно?!
– Да-да, я понимаю, не всё так однозначно, – выдавил священник, заправляя колорадку за кадык и нервно проглатывая слюну. – Так может, с вашего позволения, я поеду? А то опаздываю, у меня конференция в Государственной Думе.
– Ладно, езжай. И не останавливайся больше, а то не все такие добрые, как я.
Колорадка рванула с места и засеменила к лимузину.
– Эй! – крикнул вдогонку кадыровец.
– Да, что вы хотели? – подкосил ноги священник.
– Аллаху акбар!
– Воистину акбар! – растянулся в улыбке священник и с размаху продавил сиденье.
Пискнула резина покрышек, машина пробуксовала, на обочине остался свежий след и через минуту священник превратился в маленькую точку на горизонте. Девочка, слыша вопли мамы, раздающиеся из лесопосадки, пробовала затыкать уши, потом начала выть и пытаться привести отца в чувство.
Также и левит, быв на том месте, приостановился, посмотрел и вышел из «Тойоты».
– Эй, тебе чего? – не дожидаясь вопроса, крикнул кадыровец и на всякий случай передернул затвор.
– Нет, ничего. Просто хотел поинтересоваться, не нужна ли помощь?
– Помощь? – осклабился кадыровец. – Мы не нуждаемся ни в чьей помощи. Мы – великий народ! Слышишь визги в лесу? Это мы жену этого шайтана (кадыровец ткнул в обвисшее тело дулом автомата) денацифицируем. Жду вот своей очереди. Так что, какая помощь, неверный?!
– Нет, я другую помощь имею в виду, – понятливо закивал левит. – Мы – пензенские протестанты, очень известное географическое сообщество. Можем помочь тушенкой, если надо. Ну, или огурчиками, скажем-с.
– Свинину не едим, – брезгливо скривился кадыровец. – Жрите свою тушенку сами. И вообще, давай, вали отсюда.
– Конечно, конечно! Тем более, что я спешу, у меня встреча с губернатором, мы сегодня возлагаем красные гвоздики к вечному огню, а мне еще домой за георгиевской ленточкой заскочить нужно. Словом, всего вам доброго!
Левит исчез. Как джин испарился. Вместе с тушенкой. Только клубок дыма по ветру…
Мать пристрелили и сожгли в посадке, девочку забрали с собой. Пригодится. Избитый мужчина остался лежать в луже смешанной с дождевой водой крови. Западенец же некто, проезжая, нашел его и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, положив его на сиденье своего «Форда», привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул две сотни долларов, дал содержателю гостиницы и сказал ему: «позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе».
Источник: andy-777
